Самыми уязвимыми перед коронавирусом и карантином оказались большие города с развитой экономикой. О том, сколько стоил экономический простой Москве и почему положение в российской столице лучше, чем в Нью-Йорке, журнал "Компания" поговорил с гендиректором Фонда "Институт экономики города" Александром Пузановым.
Нынешний кризис называют кризисом мегаполисов и развитых сервисных агломераций. Почему так произошло?
— Первая причина очевидна: в больших городах сконцентрированы те отрасли экономики, которые в большой степени были затронуты коронавирусом и карантином. Это то, что ОКВЭД классифицирует как деятельность в области гостиниц и общественного питания, культуры, спорта, организацию досуга и развлечений. На первом этапе введения ограничений также сильно было задето строительство. Иными словами, пострадали виды бизнеса, которые требуют личного присутствия, ведь не все услуги можно оказывать в онлайне.
Вторая причина только кажется очевидной: в мегаполисах с высокой плотностью населения зараза распространяется быстрее. Этот тезис сейчас подвергается критическому осмыслению. Последние исследования как межстрановые, так и внутри городов показали, что зависимость между плотностью агломерации и уровнем инфицированности гораздо более сложная. Этот контринтуитивный факт, в частности, был доказан в исследованиях распространения коронавируса в Китае. В Нью-Йорке была выявлена даже обратная зависимость: самый высокий уровень инфицированности наблюдался в периферийных районах мегаполиса с относительно низкой плотностью населения, где люди в основном пользуются личным автомобилем, а не метрополитеном или пригородными поездами.
Не обнаружилась прямая взаимосвязь и в Москве. Мы посмотрели уровень тяжелых случаев течения болезни, связанных с госпитализацией, по муниципальным районам столицы. В среднем госпитализация была на уровне 1,7 промилле, но территориальная дифференциация весьма велика — от 0,5 промилле до 5 и более. Самые пострадавшие муниципальные районы — это, с одной стороны, высокоплотные районы периферийной жилой застройки в основном на севере и северо-востоке города — Бескудниково, Западное Дегунино, Марфино. А с другой стороны — некоторые в Новой Москве, например Сосенское, где преимущественно низкоплотная малоэтажная и индивидуальная застройка.
В любом случае — это предмет дальнейшего изучения, так как позволит понимать, какие меры предпринимать для подготовки к будущим возможным кризисам.
"Комфортная" самоизоляция в России зачастую невозможна, из-за довольно низких стандартов жилищных условий населения.
Отдельную комнату в квартире имеют далеко не все горожане: на одно среднее домохозяйство из 2,5 человек приходится 2,24 комнаты, в том числе в крупнейших городах-миллионниках — 2,09. Для многих горожан стандарт проживания предполагает расселение в квартире, число комнат в которой на одну меньше числа членов домохозяйства.
С другой стороны, по данным Росстата, только 23 % городских домохозяйств имеют другие помещения, пригодные для проживания, — отдельные квартиры, комнаты в коммунальной квартире, индивидуальные дома, дома на садовом (дачном) участке, другое место "для постоянного или сезонного проживания". В целом обеспеченность "запасным жилищем" увеличивается с размером города: в городах-миллионниках она достигает 31 %, в Санкт-Петербурге — 35 и в Москве — 36 %.
Из материалов "Института экономики города".
Сколько стоила неделя простоя экономики в Москве? Каковы потери бюджета?
— Показатели зависели от периода. До середины мая, когда действовал режим самых строгих ограничений, по нашим оценкам, было приостановлено около 40 % экономики города. С 12 мая ограничения стали частично сниматься, и показатель сократился до 30 %, и эти цифры продолжают идти вниз. В период жесткого карантина экономика столицы теряла более 100 млрд руб. за десять дней. По итогам года это может привести к снижению доходов бюджета столицы на 7–10 % и снижению ВРП Москвы более чем на 5 %.
Власти приходилось балансировать между интересами безопасности и экономики. На ваш взгляд, удалось ли столичному правительству этот баланс соблюсти?
— Я думаю, что немного рано давать оценки. Москва прошла по краю лезвия, но чрезвычайных событий, какие были в других мировых мегаполисах, не произошло. Ситуации, при которых не было возможности оказать людям медицинскую помощь из-за перегрузок системы здравоохранения, были только на уровне отдельных кейсов, а не массового коллапса, как, например, в Нью-Йорке.
Как Москва смотрится на международном фоне? Есть ли какие-то особенности у российской столицы, которые позволили быстрее преодолеть кризис?
— У Москвы, как субъекта федерации, гораздо больше полномочий и возможностей, чем у большинства крупных мегаполисов, где часто возникают проблемы координации деятельности органов управления. Нью-Йорк состоит из нескольких десятков муниципалитетов, и у каждого очень большие полномочия. Там возможность концентрации сил и мобилизации системы принятия решений существенно ниже, чем в российской столице. Москва смогла оперативно разработать свою программу борьбы с коронавирусом и меры поддержки населения и бизнеса, учитывающие особенности мегаполиса.
С точки зрения организации жизни в городе Москву отличает высокий уровень развития общественного транспорта, так исторически сложилось со времен советской экономики. Столица, кстати, в отличие от многих других российских городов, не пошла по пути сокращения регулярности движения на маршрутах, главный критерий — обеспечить возможность дистанцирования в общественном транспорте, а не экономить.
Как вы оцениваете то, что у Москвы, одной из немногих агломераций в мире, была собственная программа поддержки бизнеса и населения наряду с федеральной?
— Пока рано делать выводы: нужно понять "масштаб бедствия" в момент снятия ограничений. На сегодняшний день есть много информации о намерениях бизнеса и ожиданиях людей, но реальная ситуация станет ясна в ближайшие два-три месяца.
Сейчас мы можем анализировать то, что уже было принято и действует.
Три фокуса внимания столичного правительства кажутся вполне логичными. Наибольшие меры поддержки связаны с системой здравоохранения — это материальные поощрения врачам, среднему медперсоналу. Второе — это поддержка бизнеса и малого бизнеса: субсидирование процентной ставки по кредитам, расширение числа субъектов малого и среднего предпринимательства, имеющих доступ к субсидиям, возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам. Третье — социальная поддержка жителей города: пособия на детей, разовая социальная помощь, региональная компенсационная выплата гражданам, потерявшим работу.
Время покажет, насколько будут востребованы обсуждаемые меры прямой поддержки, а не отсрочка по всем выплатам, которая откладывает проблему в надежде, что уже в следующем году экономика раскрутится в полную силу. По некоторым оценкам, выходить из кризиса мы будем долго и медленно, поэтому переноса сроков по платежам может быть недостаточно. Может быть, какие-то вещи надо просто прощать, списывать, но это должно быть системное решение — когда будет собрана и систематизирована информация о том, кто не вышел и не пережил этот кризис.
Благодаря принятым на уровне правительства Москвы мерам поддержки бизнеса восстановление экономической активности мегаполиса идет высокими темпами. По словам вице-мэра столицы Владимира Ефимова, руководителя созданного в марте экономического штаба Москвы, к середине июня оборот предприятий торговли и сервиса достиг 24,5 млрд руб., что соответствует 98 % от докризисных показателей. Загруженность промышленных предприятий составляет пока порядка 75 %, ситуация постепенно стабилизируется, хорошую динамику демонстрируют наиболее пострадавшие отрасли.
Мерами экономической поддержки в Москве, по словам Владимира Ефимова, могут воспользоваться около 36 тыс. организаций, в которых работают почти 800 тыс. человек. Так, столичные арендаторы и будущие владельцы городской недвижимости, а также застройщики — всего 3 573 московские организации — получили каникулы по обязательным платежам более чем на 13,6 млрд руб.
Власти готовы рассмотреть возможность дальнейшей помощи предпринимателям через один-два месяца.
В бизнес-сообществах говорят, что кризис и карантин заставили наладить диалог чиновников и предпринимателей, пусть иногда он и шел на повышенных тонах. Можно ли это считать положительным шагом?
— Двух мнений быть не может: любой диалог, особенно в таком крупном городе, между властью и бизнесом, причем разными бизнесами с разными интересами, — это только в плюс. Если этот диалог и в нормальной жизни будет продолжаться — это только в плюс и городу и бизнесу.
Новая нормальность для Москвы — какая она? К каким изменениям в жизни агломерации может привести коронавирус и угроза будущих эпидемий?
— Ответственно говорить, что именно изменится, сейчас, на мой взгляд, рано. До пандемии в мегаполисах уже шли естественные эволюционные процессы: увеличивались объем и число услуг, предоставляемых в цифровом формате, в том числе государственных и муниципальных услуг; сотрудники переходили на дистанционную работу... В какой степени кризис даст толчок развитию этих тенденций — пока вопрос. Какие-то процессы он, наоборот, может остановить — например, расширение числа платных парковок в городе или рост цен на парковку.
Жизнь города — это совокупность принятых решений каждого москвича ежедневно. Поехать на работу на метро, на своем автомобиле или на такси? Заказать готовые блюда на дом или перекусить в кафе? Купить продукты в магазинчике в 100 м от дома или поехать в выходные в гипермаркет? Перебраться на лето за город или остаться в квартире? Новая нормальность — это новая структура решений москвичей по поводу жизни в городе. На изменения факторов спроса будет реагировать бизнес, а власть будет пытаться по-новому организовать жизнь в городе.
Фото: ТАСС
